Родовое гнездо Тизенгаузов в ПОСТАВАХ. Человек-институция или типичный королевский чиновник? Государственный деятель или одержимый карьерист? Экономист-реформатор или самодур-крепостник?
Все это – характеристики одной личности – Антония Тизенгауза. Протеже короля Станислава Августа, министр финансов и королевский управляющий, имея в распоряжении огромные средства, оставил свой яркий след не только в Гродно, Поставах, но и в истории. Окончил неудачно.
В 250 км от Витебска на реке Мяделка стоит красивый маленький уютный город Поставы со своей удивительной энергетикой.Если бы меня спросили, где на земле есть счастье, ответил бы, что есть оно в Поставах. Долгое время местечко принадлежало различным родам, из которых самые именитые ¬– Зеновичи, Радзивиллы, Беганские. Однако подлинную славу этому месту, начиная с 1720 года, принес старинный, известный еще с XII столетия, род Тизенгаузов.
Историки считают, что название «Поставы» городу дало белорусское слово «став», то есть запруда, озерцо, водоем. Действительно, в самом городе и на его окраинах расположено несколько живописных озер и озерцов с причудливыми названиями. Не случайно, герб Постав, утвержденный в 1796 году, представляет из себя французский щит голубого цвета, на нем снизу изображена перевернутая белая рыбацкая сеть, а вверху — три золотистых рыбки, направленные под углом вниз головами. На берегу Задевского озера во времена СССР находился военный городок № 6, который размещался на северо-западной окраине Постав. Другой военный городок (№ 5), располагался на юго-восточной окраине города. В «пятом» городке располагались воинские части танкистов. «Шестой» занимали летчики и ракетчики. В нем, далее к северу, находился большой военный аэродром, и в дни полетов над городком слышался непрерывный гул и грохот пролетавших самолетов. Именно эти воинские части наводили страх и ужас на генералов НАТО.
Первые упоминания в истории о местечке Поставы появляются в источниках, датированных 996 годом.Они говорят о нахождении на этом месте поселища Посадник, принадлежавшего некоему Дануту Зеновичу. В связи с этим утверждают, что род Зеновичей владел этой заселенной местностью на протяжении почти 8 веков.
В 1409 году привилеем Великого князя Литовского Витовта деревушка Посадник была переведена в разряд местечек, под названием Поставы. Реку Мяделка, протекающую по селению, перегородили плотиной, на которой воздвигли водяную мельницу. Плотина, в свою очередь, разбила реку на два широких участка русла, образовавших «ставы» — водоемы по обеим сторонам запруды. Отсюда и название местечка — Поставы.
В 1522 году Яном Зеновичем был построен деревянный костел. Единственным историческим упоминанием тех времен о Поставах являются сведения о формировании польским королём и участником Ливонской войны (с Иваном Грозным) Стефаном Баторием именно в этом местечке артиллерии для участия в войне и переправке ее по реке Мяделка через Бирвету и Дисну в западную Двину. В 1628 году в местечке насчитывалось всего лишь 62 двора.
Так бы и остались Поставы, стоящие вдалеке от культурных центров и основных торговых путей, рядовым заштатным селением, не перейди они в 1720 году во владение знаменитого семейства Тизенгаузов, получивших местечко в качестве приданого от магнатов Беганских, ставших довольно кратковременными владельцами местечка. В середине XVIII века надворный подскарбий (министр финансов и управляющий имениями, принадлежащими королю) Великого Княжества Литовского, граф Антоний Тизенгауз полностью преобразил вид местечка, придав ему европейский вид и сделав одним из красивейших городков Виленщины.
Невозможно кратко перечислять его общепризнанных заслуг в подъеме экономики и культуры края. Многие вполне обоснованно считают его национальным героем. Достаточно сделать эти выводы на примере Постав.
СПРАВОЧНО: В XVIII веке граф Антоний Тизенгауз (1733-1785) был одним из просвещеннейших людей своего времени. Он вел переписку с Жан-Жаком Руссо, был другом детства последнего короля Речи Посполитой Станислава Августа Понятовского. Как никто другой, этот человек способствовал развитию двух городов Беларуси – Постав и Гродно. Во второй половине 18 века город Гродно стал крупным торговым и ремесленным центром не только РП, но и Европы.
В 1770-80 годах гродненский староста Антоний Тизенгауз (1733-1785) основал в Гродно и окрестностях свыше 15 мануфактур (суконную, полотняную, металлических изделий и др.), некоторые мануфактуры просуществовали до середины 1790-х годов. По инициативе Тизенгауза в Гродно был построен жилой, административный и культурный комплекс Гоpодница, основаны театр и театpальная школа, музыкальная капелла, медицинская школа (академия), школы: акушерская, ветеpинаpная, черчения и рисования, бухгалтерская и счетоводов, землемерная, строительная; кадетский корпус, библиотека и музей истоpии пpиpоды, заложен ботанический сад — первый в РП и крупнейший в Европе, здесь работал выдающийся французский ученый Жан-Эманюэль Жилибер (сейчас его имя носит Старый парк в Гродно — бывший ботанический сад), в королевской типографии издавались (на польском языке) «Gazeta Grodzienska» («Гpодненская газета», 1776-1783), «Wiadomosci Grodzienskie» («Гродненские ведомости», 1792), «Kurier Litewski» («Литовский курьер», 1796-97) и ежегодник «Kalendarz gospodarski» («Хозяйственный календарь»).
Биография АНТОНИЯ ТИЗЕНГАУЗА: Антоний Тизенгауз (Антоний Тизенгаузен; 1733, Вильно — 31 марта 1785, Варшава) — политический и общественный деятель Великого княжества Литовского, один из талантливейших финансистов своего времени.Родился в семье богатого и влиятельного вельможи Бенедикта Тизенгауза. Образование получил в иезуитской коллегии в Вильно. С 1764 года конюший литовский. С 1765 года литовский надворный подскарбий. Гродненский староста при Станиславе Понятовском. Видный гродненский меценат. В 1770—1780 годах гродненский староста Антоний Тизенгауз основал в городе и его окрестностях ряд мануфактур: суконную, полотяную, оружейную, чулочную, каретную и т. д. Им же был открыт первый в городе театр.
Деятельность Антоний Тизенгауз в ранней молодости сердечно подружился с будущим королем Станиславом-Августом Понятовским. Оба вместе воспитывались в Волчине и там же вместе вникали в первые тайны политики. Вместе усваивали программу прогрессивных реформ Чарторыских, вместе мечтали о цивилизации Польши и освобождении ее от саксонской анархии. Вступив на трон, Станислав-Август, великолепно знавший хозяйственные и организационные таланты приятеля, сразу доверил ему должность надворного литовского подскарбия. Должность эта не относилась к самым высоким в государстве, но значила много, поскольку с ней было связано управление огромными королевскими владениями в Литве, называемыми тогда «столовыми имениями», или «экономнями». Управление этими владениями велось на основе полной доверенности в финансово-хозяйственных делах и давало управителю возможность влиять на личную казну монарха, а тем самым и на него самого. Наделенный властью, финансами и безграничным доверием короля, Тизенгауз приступил к делу.
План его был ошеломляюще грандиозный, величественный, патриотический! «Инфлянтский дьявол» решил мановением руки сделать Польшу независимой от иностранных государств – в рекордно короткий срок создать в земледельческой отсталой стране все отрасли промышленности, существующие в других странах Европы. Но этот дерзкий план превышал возможности одного человека, даже столь выдающегося, как Тизенгауз.
Гениальному недоучке недоставало теоретических знаний и практического опыта, не хватало терпения и прежде всего прозорливости зрелого государственного деятеля. Благие намерения, достойные патриотического замысла Сташица,(Станислав Сташиц (1755–1826) – выдающийся польский политический деятель, писатель и философ, сторонник радикальных реформ.) были осуществлены слишком поспешно, методами, до удивления напоминавшими барские фантазии Кароля Радзивилла. Оба центра литовских экономий – Гродно и Шавли (Шауляй) – наполнились толпами разноязычных специалистов, выписанных за хорошие деньги из-за границы, людей не всегда компетентных, и добросовестных, часто просто авантюристов.
Тысячи королевских мужиков, во многих случаях уже освобожденных до того от барщины и переведенных на оброк, погнали обратно на барщину – строить, в условиях еще худшего гнета и более суровой дисциплины, чем до оброка. Крестьянских и мещанских детей силой отрывали от родителей, чтобы принудительно делать из них промышленных специалистов в Гродненской академии, возглавляемой французским профессором Жильбером из Лиона, или танцоров и певцов для придворного балета, руководимого балетмейстерами Морелли.
Строил Тизенгауз в темпе, по тем временам молниеносном, но не очень толково, почитая для себя делом чести вводить в Литве каждую новинку, о которой слышали люди, возвращающиеся из-за границы, даже не задумываясь над действительной надобностью того или иного нововведения. За пятнадцать лет он построил двадцать три фабрики и два больших фабричных поселка в Лососне и Городнице под Гродно. На этих фабриках производились самые разные вещи – и предметы первой необходимости, и предметы самой изысканной роскоши: сукно, полотно и персидские ковры; шляпы, чулки и золотые галуны для офицеров; шпильки, иголки и голландские кружева для дам; современные кареты и игральные карты. Он ставил мельницы, пивоварни, маслобойни, механические мастерские, красильни для тканей и кожи. Открывал собственные текстильные магазины и галантерейные лавки.
Это была революция, какой окружающая Гродно литовская пуща не видала со времен, когда в ней по приказу литовского князя Ягеллы разрушали алтари языческих богов. В первые годы великой стройки делу Тизенгауза сопутствовала поддержка всех прогрессивных людей Польши.
Новые промышленные поселения под Гродно приводили поляков и литвинов в изумление небывалым размахом и сверхсовременным стилем. «Лососня предстала передо мной местом настоящей цивилизации, – восхищался прогрессивный публицист Юзеф Выбицкий. Городница могла бы находиться и в Голландии». Несколько иначе относились к делу Тизенгауза наблюдатели более объективные и искушенные. Английский путешественник Кокс, который в это время посетил промышленные районы под Гродно, заметил нелепость сосредоточения в одном месте слишком многих фабрик и организационный хаос, характерный для этого большого предприятия. На лицах людей, «работающих по принуждению, а не по желанию», он видел такую глубокую тоску, что сердце его разрывалось от боли. Впрочем, даже сам Юзеф Выбицкий, пламенный сторонник и апологет Тизенгауза, вынужден был позднее со скорбью признать, что подскарбий «…не шел к зарождению и развитию культуры постепенно, а хотел в литовских пущах сразу цветущую Голландию зреть, каковая веками исподволь к своей зрелости подымалась». Тогда как «…наша земля не была еще предуготована принять брошенные в нее семена стольких экономическо-политических благ». С одной стороны, зависть, с другой — темнота, неприятельница любой, самой полезной новости, ополчились на дело подскарбия, а когда он, стремясь проложить прямые дороги и расчистить изгнившую глухую пущу, затронул родовые гнезда магнатов, то сразу поднялся вопль: «Тизенгауз тиран, Тизенгауз деспот!» Историки, признавая несомненные таланты Тизенгауза и не оспаривая его патриотических побуждений, обвиняют его почти во всех преступлениях, в которых только можно упрекнуть плохого министра.
Очарованный картиной своей цветущей Голландии, «литовский царек», как его повсеместно называли, не считался ни с кем. и ни с чем. Во главе своей личной гвардии, состоявшей из полудиких боснийцев, он врывался в имения королевских должников и силой присоединял их к экономии. Нарушал право личной собственности и ограничивал гражданские свободы. Оказывал давление на суды, вынуждая судей под угрозой военного вмешательства выносить несправедливые приговоры в свою пользу. Ворочал огромными государственными средствами, распоряжаясь ими без всякого контроля и счета.
Через несколько – лет такой деятельности Антоний Тизенгауз стал самым ненавистным человеком в Литве. Жители экономии, которых он принуждал к рабскому труду и у которых отбирал детей, называли его «дьяволом». Консервативные магнаты издевались над его промышленной революцией и считали его опасным безумцем. Патриотов он отталкивал тем, что был послушным оружием короля и выполнял для него самую грязную политическую работу. Подскарбий не обращал внимания на эту всеобщую ненависть, чувствуя за собой мощную поддержку двора. Для Станислава-Августа он был незаменимым человеком. Но Станислав-Август был человеком слабым, легко подверженным влияниям, и на постоянство его чувств нельзя было полагаться, а Тизенгауз имел несчастье настроить против себя королевскую семью. Оберегая денежный сундук своего приятеля от алчности его вечно ненасытных братьев и сестер, Тизенгауз произнес исторические слова о том, что «у короля нет родственников». Фраза эта, тотчас разлетевшись по всем дворцам королевских родичей, привела в ярость «самых нуждающихся» Понятовских. Сестра короля, Браницкая из Белостока, прозываемая краковская метресса, и гуляка князь экс-подкоморий из Варшавы сочли подскарбия опасным врагом, которого следует как можно скорее убрать с дороги, и вместе, с литовскими недругами Тизенгауза – Борхами и Коссаковскими – принялись сколачивать антитизенгаузовскую коалицию. Борьбу с могущественным фаворитом вели не в лоб! Его обложили со всех сторон. Под него копали с помощью интриг и доносов.
Поздней осенью 1776 года князь Станислав, отправляясь с «благодарственной» делегацией в Петербург, получил от дяди конфиденциальное поручение заглянуть по дороге к Тизенгаузу и проверить правдивость выдвинутых против него обвинений. Всеми силами Тизенгауз стремился сделать ПОСТАВЫ центром промышленности и культуры. Пригласив сюда итальянских зодчих, он превратил Поставы в одно из красивейших местечек виленского края.
Известно, что до Тизенгауза здесь не было ни одного каменного дома – только деревянные постройки. И хотя населенный пункт получил статус города только в 1793 году, его европейский облик был сформирован именно Тизенгаузом. Этот неравнодушный человек имел благую цель – поднять благосостояние родного края. И тут он не жалел ни себя, ни приближенных.
По свидетельству современников, спал Антоний не больше трех часов в сутки. Именно при нем в Поставах появились первые мануфактуры, на которых изготавливали качественную гербовую бумагу, искусной работы ковры, прочные корабельные паруса, модные головные уборы. Он создал свой театр, пригласив в Поставы артистов, хореографов, музыкантов. Тизенгауз открыл школы, где крестьянских детей обучали основам театрального искусства и нотной грамоте. Во время пребывания в местечке Антоний начал строительство дворца.
Для этого в 1760 году в Поставы был приглашен итальянский архитектор Джузеппе Сакко. Под руководством Джузеппе Сакка в центре местечка были построены крытые торговые ряды, которые дали начало новым городским улицам с каменными домами (13 из них существуют и поныне) и строениями общего пользования. Были построены три готеля, театр, корчма, канцелярия, суд, школа, аптека, громадная водяная мельница, различные ремесленные мастерские. Была возведена гарбарня (это место сейчас является любимым местом отдыха поставчан, унаследовавшим название «гарбарка»).
По повелению графа была построена поставская фабрика поясов, сотканных из золотых и серебряных нитей на шелковой основе. Им был заложен и знаменитый дворец Тизенгауза, прекрасно сохранившийся до сих пор. Высокий одноэтажный палац сочетает в себе классику и романтизм. Двухсторонний пандус позволял гостям прибыть к главному ходу прямо в карете, вне зависимости от капризов погоды. Вход этот представляет собой высоченный портик, крышу которого поддерживают шесть мощных колонн….
А под ним располагается сеть подземелий, доступ в которые возможен лишь на одну треть. Две трети подземелий тщательно заложены каменной кладкой. Кем? Остается только гадать…. В бывшем дворце Тизенгаузов расположена с давних времен районная больница. Разумеется. живучи легенды о подземных сооружениях дворца и, якобы ведущих от него многочисленных подземных ходов, в том числе и под руслом реки Мяделки.
АРКАИМ-ТУР СИНЕОКАЯ СКАЗКА — БЕЛАРУСЬ.
из источника: https://ok.ru/postavyret/topic/152388484631315
